[rrook]

Я сижу в муму после дурацкой пары, на которой препод доказывала нам, что правильно говорить Ри-Юниэн, а не риЮниэн и ловлю себя на мысли, что мне хочется оказаться в теле и сознании кого-нибудь из сидящих вокруг.
Этой маленькой девочке, скандалящей на весь зал: "Я не буду есть! Оно горячее!" Она так мило, по-детски произносит это "горячее", и мне хочется узнать, как она сама слышит это слово.
Этой девушки, с лица которой не сходит улыбка: она болтает со своим парнем, ощущает его руки на своей талии и думает... О чём она думает? О его губах, о курсе доллара, о качестве только что съеденной котлеты или о том, как ей хорошо сейчас –с ним, в тепле, а не на обжигающе холодном ветру?
Одного из этих седовласых пожилых мужчин. Им уже как минимум за пятьдесят, у них у обоих бороды и косички. В сочетании с официальными костюмами это смотрится странно. Они говорят о чём-то (я слышу что-то про санкции и таинственных "их"), вряд ли по-настоящему слушая друг друга.
Этой девушки за столиком напротив; она пустыми глазами, с едва заметным напряжением следит за парнем с девушкой, которые уже целуются, и еле заметно хмурится. О чём она думает? Выделяет минутку, чтобы потосковать о своём одиночестве, подобно мне, возмущается публичному проявлению чувств или, на самом деле, думает о завалах на работе или учёбе и вовсе не замечает, за кем наблюдает? Она встаёт и суёт руки в пальто с жёлтой подкладкой и я и не успеваю подумать: "стерва!".
Насти. Она совсем не в этом кафе, она, скорее всего, в городе В. или на пути туда. У неё, кажется, эти дни, и какая-то часть меня хочет ощутить её боль. Впрочем, куда большая часть хочет раскопать, что такое для неё Бог.
Этого мужчины с двумя телефонами за соседним столиком. Он копается в них, почти не поднимая головы; а потом набирает какой-то номер. У него сухой, деловой тон, но тема его разговора – это не бизнес, а, похоже, строительство чего-то.
Впрочем, какая разница.
Мне интересно, как он ощущает себя, сидя за этим столом. Так же как я? Но он выглядит более худым. Значит ли это, что стул него более жёсткий? Он в толстовке – ему теплее, чем мне в футболке, или так же, учитывая, что моя комфортная температура на пару градусов пониже, чем у большинства? В кафе не особо яркий свет; видит ли он экран своего телефона так же, как я, или свет воспринимается им по-другому, и ему совсем не приходится напрягать глаза?
Как думает та девушка, уже покинувшая кафе? Как крутятся шестерёнки её мозга – подобно моим, основывась на образах и связях между ними, или как-то по-своему? Как пережёвывают пищу пара девушек в дальнем углу зала? Это ощущается так же, как и у меня – или по-другому? Более тонкая кожа щёк, другая форма зубов – это ведь всё играет роль, да?

И ещё.
Зачем каждый из них просыпается по утрам?

Хотя, наверное, я могу ответить на этот вопрос.
Конечно, цель их жизни неважна в большинство дней, и не суть, есть ли она или нет. Как и я, они проснулись этим утром, чтобы, в том числе, перекусить днём в подобном этому кафе. Чтобы ветер бросал снег в лицо. Чтобы слушать эту дурацкую музыку. Чтобы сложить пустые тарелки на поднос. Чтобы почистить зубы. Чтобы дотронуться кончиком пальца до струи воды, бьющей из крана. Чтобы дойти до кровати вечером.

Вчера вечером, уже в десятом часу, я шёл из Ашана домой. Изначально план был в том, чтобы доехать до дома, однако в тот момент, когда я уже был готов войти в троллейбус, в наушниках зазвучал опенинг Crucify Me, и я понял, что мне нужно услышать эту песню ещё раз, нужно, чтобы они пронизала меня, и потому я пошёл пешком.
Когда я проходил мимо метро, уже под Visions тех же BMTH, кажется, я решил, что приду домой и напишу о том, как мне холодно.
Но вместо этого я почитал Докинза и поболтал с приятелями, а пост ушёл было в несбывшееся.
Сейчас, однако, я так живо вспомнил это ощущение...
Господи, вы знаете, какое наслаждение – замерзать? Жёсткий ветер не даёт шагать твёрдо; сбрасывает капюшон, полощет брюки, свистит в ушах, пересиливая музыку и дорогу рядом. Снег на сером пальто делает его белым, покрывая его миллионом снежинок. Холод бьёт в лицо и в грудь, проникает под шарф и футболку; кончики пальцев на руках немеют и переключить песню на сенсорном экране получается не сразу.
И это странным образом заставляет чувствовать Себя живым. Хочется, чтобы холод поселился внутри навсегда и никогда не покинул твою душу: в отличие от тепла, он не может уйти.

Однако сейчас, почему-то, мне не хочется мерзнуть.
Ту бэд, что уже пора выходить.