Напишу-ка я тоже про WTFC. А то как-то некруто.
Во-первых, хочется сказать, что мне стыдно перед своей командой - Облачным Атласом, в смысле, ибо к концу я от неё совсем отошёл. Я, правда, предупреждал, что кэп из меня херовый и нечто подобное и предполагал - что делать, Облачный Атлас из тех фанов, что приходят и уходят - однако всё равно нот гут. Перед другими не так, я там и не обещал ничего особо, благо xD
Во-вторых, команда была шикарной, конечно *_* Мы читали другу другу стихи в чятике в скайпе, стихииииии... Не, я не особо люблю стихи, но сам факт почему-то доставляет. Да, идея versmix как-то оттуда и родилась (это вот эта штука:
тЫк. ага, специально даю линк только на первую заглушку, ибо общий баннер для версмикса там тоже прекрасный). Ещё я поработал в соавторстве с
Лео - стоит сказать, что было интересно, а аллюзия на Онегина (вроде бы всё-таки моя идея) - это прям таки кинк. В целом, впрочем, я там написал только одну часть, и вне остальных она смысла много не несёт:
тЫк. Ну и вообще, хотя в целом текст - отличный, я не могу даже сказать, что хотя бы вполне доволен конкретно моей частью.
Далее, другие команды. Команда Еды была замечательно упорота *_*
Они в командном чятике перашками общали! 
Не думаю, что ещё за них пойду (хотя, я уже записался в Москоу-тим на большую ФБ, и подумываю о Кремле/Красной площади - думаю, доза ЗАПРЕДЕЛЬНОЙ УПОРОТОСТИ будет достаточной). Дисхоноред были очень даже ничего, арты так вообще круты. Я там написал маленький драбблик только, да и вообще был лишь ради
Hisana Runryuu. Сьюитс-тим вообще как-то прошли мимо, и мне очень жаль, на самом деле: сериал ахуенный же, и по их канону я бы поупарывался посильнее.
Что ещё? А, да! Пикча же, что нарисовали мне в Еде на деанон! Ня, я остался верным Главному Фандому
На этот раз мне понравилось аж целых три своих текста! Один прямо таки очень-очень. Их и выложу, а остальные пусть валяются там, где валяются)
Первый писался просто и быстро. Сейчас я считаю, что там много многоточий, и кое-где формулировать бы я мог получше, и... т.д., и т.п.
НО, в комментах там было такое:
Пишет
Анон из Дома:
06.02.2013 в 15:30
Бартер от "Дома, в котором..."
Читаю ваши тексты и наслаждаюсь. Такой высокий уровень, все так прекрасно! Каждый фик или просто идеален, на мой взгляд, или близок к этому.
Everything is connected
Это так просто. Восхитительно просто, правильно и естественно. Прочитала - и было ощущение узнавания, как будто это текст уже где-то существовал, и я его просто вспомнила. Мне очень нравится, когда от фика возникает такое чувство, это значит, что он стопроцентно попал в точку. И это нечасто случается.
URL комментарияа мне-то как нравится, что такое чувство возникает *_* спасибо тебе, бартерный анон!Ну и кроме того, главную идею, крайне банальную, вроде бы, я действительно сумел выразить, а это - главное.
Название: Everything is connected
Автор: Элек3хБета: fairyРазмер: мини (1446 слов)
Пейринг/Персонажи: Адам Юинг, Роберт Фробишер, Луиза Рей, Тимоти Кавендиш, Сонми-451, Закри
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: PG
Краткое содержание: От судьбы к судьбе — что же было первым?
Примечания: лёгкое AU
Кажется, будто потолок каюты причудливо изгибается, покачиваясь, и срывается навстречу Адаму. Тот привстаёт на кровати, готовясь метнуться в сторону, чтобы избежать удара, но понимает, что падает не потолок — просто корабль перевернулся, потолок теперь внизу, и Адама тянет к нему. Лишь нижняя часть его тела, удерживаемая одеялом, остаётся на койке, но он, сам он сейчас упадёт. Адам изворачивается, стремясь ухватиться за пол, и его пальцы скользят по грубой древесине... однако в этот миг его тошнит, и он еле успевает удержаться на локтях, чтобы не упасть в лужу собственной блевотины. Мир постепенно восстанавливает равновесие, хотя всё ещё качается перед глазами. Адам хрипит — и, похоже, он услышан. Он ощущает приближающиеся шаги и сквозь пелену в его голове проступает мысль: это Аутуа. Адам предпочёл бы Генри — тот, возможно, смог бы облегчить его страдания. Однако увидеть любое знакомое лицо, а не искать в трещинах на потолке черты Тильды — облегчение. Он поднимает голову, чтобы посмотреть на дверь, и не удерживается — локоть скользит по влажному дереву и, неестественно выгнувшись, Адам оказывается на полу.
Он чувствует, как его поднимают в воздух — надёжные, крепкие руки на его плечах — как стягивают пиджак, снова укладывают в койку. Он с трудом открывает глаза — и видит поднесенный к губам стакан воды. Аутуа бережно приподнимает голову Адама, даёт ему напиться. Тот пытается держать стакан сам, однако слишком слаб. Ладонь скользит по стеклу и бессильно падает на грудь — большой палец цепляется за какую-то пуговицу. Аутуа всё также беззвучно, спокойно сидит рядом, ожидая, пока дыхание больного выровняется.
— Простите, миста Юинг, но мне надо идти, иначе...
— К-конечно, — голос тих и слаб, и негр задерживает дыхание, чтобы услышать своего спасителя, — спасибо, Аутуа. Позови доктора Гуза, я... — Адам задыхается. — Я п-прошу.
Негр лишь коротко кивает и покидает каюту.
Адам остаётся один и медленно вертит в пальцах правой руки продолговатую пуговицу, похожую на камень, обласканный морем. Он нащупывает какие-то царапины на обратной стороне, однако сознание сейчас не способно заняться ими, и потому бездумно раз за разом самыми кончиками пальцев он проводит по этим странным отметкам, ожидая Генри.
Роберт самыми кончиками пальцев проводит по корешкам книг, стоящих в большом книжном шкафу в гостиной Эйрсов. Этот, кажется, был отведён классике: Шекспир, Гюго, Бокаччо, Толстой, — всё вперемешку. Впрочем, классика — это скучно. Кажется, Роберт видел ещё несколько шкафов в других комнатах. Он проносится по дому: настроение отчего-то хорошее, и он энергичен, свеж, активен, ему хочется работать; однако Эйрсу сегодня худо, для своей музыки ему нужно вдохновение, и он ищет его на этих пропахших пылью книжных полках. Роется в завалах книг, пробирается сквозь пожелтевшие страницы старых изданий, потрёпанные корки, видавшие виды форзацы, мельком пролистывая те, что удобно ложатся в руку — ожидает, когда что-то ёкнет в сердце, отзовётся в душе... Рука замирает над тонкой порванной книжкой в мягкой обложке, засунутой в самый угол одной из полок. Роберт бережно сдувает с неё пыль и читает название: «Тихоокеанский дневник Адама Юинга». Над названием — маленький кораблик. Роберт почему-то кривит губы в усмешке, однако откладывает книгу в сторону, а не убирает обратно в шкаф — и продолжает поиски.
Чуть позже, уже в своей комнате, он берёт эту книжку первой из стопки, изъятой из книжных запасов Эйрса. Удобно располагается на кровати, зажигает сигарету — спичка в опасной близости от бумаги — и скептически, почти недоверчиво начинает чтение, тяжело вздыхает при виде первых строчек дневника.
Ему кажется, будто он делает следующий вздох лишь когда ему уже некуда переворачивать страницы, а за окном куда темнее, чем было пару мгновений назад. Он, конечно, сперва старается аккуратно выяснить у Вивиана, что произошло со второй половиной книги («Ты сюда приехал работать или книжки читать?»), позже — у Иокасты (и заканчивает в постели с ней), потом — пишет Руфусу. Он старается представить это как мелочь, не требующую особого внимания, но, кажется, тон письма всё же выдаёт его.
Луиза обжигает пальцы, чертыхается и роняет спичку на пол. Сигарета в её руках все же тлеет красным огоньком, и Луиза снова затягивается, не отрывая глаз от разложенных на столе писем. Мальчик почему-то сегодня не явился — где-то на самом краешке сознания она чувствует беспокойство по этому поводу, там же — и что-то бормочущая совесть, однако она слишком поглощена письмами композитора. Луиза напоминает себе, что надо бы завтра прогуляться до музыкального магазина, благо, один расположен буквально в паре сотен метров от ее квартиры. Возможно, там найдётся этот секстет.
Она спешит закончить чтение до двух ночи — они с Джо договорились встретиться в одиннадцать, и хотелось бы иметь свежую голову. Однако у Фробишера сложный, наполненный музыкальными терминами язык, и ей приходится продираться сквозь текст, заглядывая в потрёпанный музыкальный справочник (когда-то она горела желанием научиться игре на гитаре). Ей почему-то хочется понять этот текст полностью, без остатка, без каких-либо предположений; ей кажется уже, будто она знает Роберта — настолько, насколько можно знать человека; он ведь поступает столь знакомо, столь понятно для неё.
И потому она боится дочитывать. Её пугает то, куда, возможно, привел композитора этот путь. Она не думает, что у этой истории есть хэппи-энд.
Она переворачивает очередную страницу и судорожно вздыхает.
«Сиксмит.
Сегодня в пять утра выстрелю себе в нёбо из “Люгера” В. Э.»
Тимоти Кавендиш в очередной раз склоняет голову над разложенными на столике бумагами: ему не удавалось нормально выспаться несколько последних дней, слишком нервно они прошли. Впрочем, здесь он чувствует себя в сравнительной безопасности, стук колёс усыпляет его... Однако каждый чёртов раз, когда Морфей раскрывает объятия, вместе с успокоительным, блаженным сном, он дарит и видение — одно и то же, каждый раз: машина Луизы Рей, пробившая ограждение и слетевшая с этого чёртового моста, снова и снова ударяется о воду. Стекло покрывается трещинами, вода уже сочится сквозь щели в старой машине — и когда вода всё же прорывается в автомобиль, это видение в его сне странно совпадает с очередным стуком колёс, и Тимоти выкидывает из сна. Он не может успокоиться, судорожно дышит, протягивает руку к купейному окну, чтобы убедиться в его целости. Однако это состояние не длится долго: он успевает успокоиться, прочитать ещё пару строчек из «Первого расследования Луизы Рей» — и почувствовать, как снова проваливается в этот странный, повторяющийся по кругу сон.
Сонми чувствует на себе взгляд Хэ Джу, оборачивается, кивает ему, давая понять, что всё нормально, и продолжает поглощать информацию: она хочет найти этот фильм, что когда-то показала ей Юна-939 на том сломанном плеере в чулане, это кажется ей важным.
— Что ты ищешь? — слышит она голос позади и оборачивается. Хэ смотрит на неё внимательно, окончательно отвлёкшись от своего устройства, и она чувствует себя обязанной ответить — он же отложил ради неё работу.
— Просто один фильм. Юна-939 показывала мне его... Тогда... В день гибели. Лишь отрывок, правда — и я не знаю ни названия, ни актёра, не знаю, когда или где он создан.
Хэ улыбается и делает несколько шагов к ней.
— Я догадываюсь, что она показала, — он делает пасс рукой, закрывая вид на Нью-Сеул и заменяя окна огромным экраном. — Знакомый актёр, не так ли?
Сонми медленно кивает и почти автоматически почтительно приподнимается перед человеком на экране. Она шепчет:
— Я не потерплю преступного ущемления своих прав...
— Что? — оборачивается Хэ. Сонми лишь смущённо улыбается. Не дождавшись ответа, он продолжает: — Это старая комедия. «Страшный суд Тимоти Кавендиша». Вроде бы, автобиографична, но, скорее всего, в действительности всё было не так красиво.
— Разве это имеет значение? — вырывается у Сонми.
Он улыбается.
— Нет, не имеет.
На самом деле, когда она смотрит этот фильм, понимает, что поможет Хэ в любом случае…
— О, Сонми, — тихо шепчет Закри — десятилетий мальчишка, сбежавший из деревни в Долине к побережью и сейчас рыскающий по пляжу в поисках чего-нибудь необычного. — О, Сонми, — повторяет он, и его взгляд замирает на необыкновенном блестящем камешке на песчаном берегу. Волны подкатываются к самым ступням, когда он опускается на корточки, чтобы поднять этот предмет. Нет, это не камешек — они не бывают таких цветов и оттенков, не могут быть столь гладкими, приятными на ощупь. Он возвращается домой, сжимая его в руках — кажется, будто там, внутри, что-то есть, и это что-то теперь — его, теперь это будет хранить его.
Однако в деревне другие мальчишки собираются вокруг, все хотят потрогать находку, и Закри боится, что ему станут завидовать, что камешек постараются отобрать или украсть. И потому, поздним вечером, почти ночью, дождавшись, пока все в доме уснут, он портит его, спрятавшись под тонким одеялом — выцарапывает на гладкой поверхности витиеватую, зигзагообразную фигуру украденным с кухни кинжалом. Откуда ему знать, что это буква «з»? Теперь он сможет доказать, что камень его, однако в этом никогда не возникнет надобности. Он беспокойно засыпает, прижимая камешек к груди, и ему снится огромный деревянный корабль размером в несколько хижин жителей Долины.
Второй понравившийся мне самому фик был написан часика за два в поезде Будапешт — Москва, и... чёрт, я даже не знаю, чем он мне нравится. Упоротостью, наверное)
Название: So hot
Автор: Элек3хРазмер: драббл (315 слов)
Пейринг/Персонажи:Чайный пакетик/Кипяток
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: R
Предупреждения: групповуха
Для голосования: #. WTF Eda - работа "So hot"
О да, она была горяча.
В самой сути чайного пакетика лежит желание быть брошенным в кипяток. Они, безусловно, немного завидуют своим заварочным собратьям, которые находятся в жестяных банках или льняных мешочках, ожидая настоящего соприкосновения с тем, в чём весь смысл существования чая, однако у тех чаинок нет того, что присуще братьям чайного пакетика: пусть момент их вознесения суррогатен, ведь с той, которая воплощает в жизнь их назначение, они соприкасаются лишь через подобие презерватива - а чем ещё являются тонкие стенки чайного пакетика? - но зато до момента их вознесения в чашке коричневыми клубами, они существуют вместе. Странная прихоть судьбы: благодаря их ограничению, они не столь злы по отношению друг к другу, как их заварочные родственники, ибо притираются друг к другу. Над чайными пакетиками нет той атмосферы смертельной ненависти и конкуренции, висящей над жестяными банками с чаем: те находятся в постоянном ожидании чайной ложки, ведущей их к вознесению и ко встрече с Судьбой, и те счастливчики, которых выберет Рандом, покинут свои родные пенаты в атмосфере смертельной зависти.
И когда первые капли падают на благодарные чаинки в заварочном ситечке, кроме атмосферы благовения перед их ожидающий их Судьбой, над чайником висят пары злорадства по отношению к менее удачным братьям, оставшимся в жестяной банке. Но когда пакетик опускается в готовое принять его лоно чашки, чаинки возносятся вместе, до самого конца оставаясь братьями и сёстрами, и между ними нет и миллионной доли того запаха исключительности, присущего лишь заварочным сортам.
Вода мгновенно пропитывает чайный пакетик, заставляя стенки его слипаться в радостном предвкушении, и чаинки, мгновенно намокая - в том числе от желания быстрее встретить свою экзальтацию - маленькими облачками незамутнённого экстаза, цвет которых подобен Юпитеру, взмывают вверх, и вода приветствует их, позволяя окрашивать себя. Пусть их уже бессмысленно беззащитные и пустые оболочки навсегда останутся в ограниченных стенках чайного пакетика, судьба которого - попасть в мусорную корзину, однако эссенции их душ, их единство, их воля и их согласие никогда не будут забыты.
А третий текст так я вообще считаю одним из лучших своих. По-моему, он очень правильный, атмосферный и с той необходимой толикой пейринга - и толикой надежды. А, ещё здесь ахуенное название!
Ага, деанона ещё не было у Сьюитсов, но чёт у меня чувство, что всем насрать)Название: Look at all the shits she does (not) give
Автор: Элек3хРазмер: драббл (764 слова)
Пейринг: Майкл Росс/Рейчел Зейн
Категория: гет
Жанр: драма, романс
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Для неё это была длинная ночь.
Примечание: Таймлайн: сразу после десятой серии второго сезона. Название - отсылка к двенадцатой серии второго сезона.
Она устроилась на маленьком диванчике. Забралась на него с ногами, предварительно взяв первый попавшийся плед и бутылку какого-то вина, оставшегося ещё с прошлого дня рождения. На кухне потянулась было за бокалом, но решила, что он ей и не нужен к чёрту. По телевизору шло какое-то полуночное шоу, но Рейчел, конечно, смотрела сквозь экран, даже и не собираясь замечать, что говорит ведущий. Она уже успокоилась — во всяком случае, её состояние часа полтора назад было куда хуже — и думала, что ей теперь делать.
В конце концов, ей было наплевать. То есть, да, она думала, что их ждёт счастливое воссоединение, ей стоило только постучать в его двери — особенно неожиданно и тем сладостнее для него это будет смотреться в контрасте с тем, что она сказала днём. Она хотела притянуть его к себе, лишь только он откроет ей — но что-то остановило Рейчел, какое-то зёрнышко сомнения в том, правильно ли она поступает — и сомнение дало ей достаточно времени, чтобы осмотреть квартиру и заметить Тес. Может быть, вот она, судьба? Божья воля? Они не созданы друг для друга. И... И отлично! Ей же плевать, это всего лишь... Всего лишь Майк Росс.
Она вспомнила, как ночами они сидели над очередным делом в архиве — Майк, уже давно сбросивший пиджак и ослабивший галстук, и Рейчел, сгорбившаяся над коленками имён и цифр. И где-нибудь посередине этих поисков истины, он... Он делал что-то, что помогало ей работать дальше. Безмолвно ходил за кофе — он знал, какое она любит, и приносил лишь его, даже если она и не просила об этом. Просто накрывал её руку своею и смотрел ей в глаза пару секунд — и этого хватало. Отрывался от своих записей, вглядывался в бумаги, разложенные на её части стола, и подсказывал, что ей надо отметить. Раз он встал, потянулся, подошёл к Рейчел сзади — она-то думала, что он отправился за кофе — и положил руки ей на плечи. Она было дёрнулась, но потом, сообразив, что он хочет лишь сбросить её напряжение, откинулась к нему, даже и не задаваясь вопросом доверия или его способности делать массаж.
Теперь, конечно, никакого полуночного массажа. Да и за кофе надо будет ходить самой. И вообще, не оставаться в Архиве одной с Майком Россом.
Она сделала глоток и улыбнулась, вспомнив, как он занимался с ней подготовкой к экзамену. Они тоже просиживали ночами за бумагами, но... По иному. Им было комфортно, он часто шутил — и она, конечно, реагировала на его шутки, причём отнюдь не из-за вежливости. Иногда они легко флиртовали, отвлекаясь от бесконечных тестов, а ещё само по себе это ощущалось столь... Правильно. Поджав губы, она допила вино и потянулась за бутылкой. «Ощущалось», прошедшее время. Теперь-то ей плевать.
Мысли уже беспорядочно блуждали по её сознанию, даже и не стараясь выстроиться в единую систему.
Та репетиция суда, когда он на пару мгновений прекращает сыпать вопросами — и смотрит ей прямо в глаза. Она уже пытается сдержать слёзы, но видит поддержку и сочувствие в его взгляде, и внезапно к ней возвращается душевное равновесие.
Майк, тихо плачущий у неё на плече в новой квартире. Она прижимает его к себе, а он безвольно даёт усадить себя, а потом говорит, бессвязно и долго, но она готова выслушать его. Потом он бросается в работу, и на этот раз она несколько раз в течение рабочего дня улучает момент, чтобы проверить его состояние.
Украденный поцелуй. Угол стола упирается в бок, где-то на самых задворках сознания мечутся осторожность и желание не вылетать из этой фирмы, однако через беспорядочные хороводы ощущений, сквозь поднимающуюся пелену желания пробивается лишь одна мысль: это может быть больно для него. Не сейчас. Необходимо время. Ему необходимо разобраться в себе. Они ведь не должны стать просто отвлечением от всего происходящего, верно?
Но теперь это уже не имело значения, ведь она выбрала, какой линии будет придерживаться; нет, не так: она поняла, что она должна — и что она будет чувствовать к Майку Россу. Это наверняка будет сложновато первое время, особенно когда он придёт к ней объясняться — но она сможет себя пересилить.
Когда сон уже почти настигает её, откуда-то всплывает мысль, что надо бы поговорить об этом с Донной, но она успокаивает себя: и так всё будет хорошо, она сумеет справиться и сама. А ещё ей не хочется, чтобы Донна плохо думала о Майке, однако эта идея глупая, и она откидывает её как несостоятельную.
Она так и заснула на кресле, под тихий гул телевизора, с недопитым вином на столике и с тяжёлыми мыслями на душе.
А снилось ей, как раннее этим днём она подходит к двери его квартиры, но вместо того, чтобы заходить туда, дожидается, пока он выгонит Тес (она и не сомневается, что рано или поздно это случится), и уже сама предлагает ему утешение — отнюдь не суррогатное и не заключающееся в стелющихся по потолку клубах сигаретного дыма.В общем и целом, битва вполне удалась) Было круто! Но я очень соскучился по ассасину, вот (ну и по Доку, хоть и чуть меньше). Так что вперёд, к новым укурам - allons-y!
